Клара полухина разлилась речка

Разлилась речка быстрая

Разлилася, разлилась речка быстрая,
Разлилася, разлилась речка быстрая.
Через тую речку перекладинка лежит.
Через тую речку перекладинка лежит.
Тама шли — пройшли три сестричуньки,
Тама шли — проншли три сестричуньки,
Они шли — шали, разговаривали.
Они шли — шали, разговаривали
А кому из нас наперед идтить?
А кому из нас наперед идтить?
Старшая сестра наперед пойшла.
Старшая сестра наперед пойшла.
Перекладинка обломилася,
Перекладинка обломилася,
Старшая сестра утопилася.
Старшая сестра утопилася.
Там и шел — пройшел ее брат родной.
Там и шел- пройшел ее брат родной.
Не ходи, братец мой, по крутому бережку,
Не ходи, братец мой, по крутому бережку,
Не топчи, братец мой, шелковую траву,
Не топчи, братец мой, шелковую траву,
Не сбивай, братец мой, белы камушки,
Не сбивай, братец мой, белы камушки,
Не лови, братец мой, белу рыбицу,
Не лови, братец мой, белу рыбицу, .
Не мути, братец мой, ты речную воду,
Не мути, братец мой, ты речную воду,
Ты ня пей, братец мой, ключевую воду,
Ты ня пей, братец мой, ключевую воду,
А крутой беряжок — это грудь моя,
А крутой беряжок — это грудь моя,
Шелковая трава — это волос мой,
Шелковая трава — это волос мой,
Белы камушки -это глазки мои,
Белы камушки -это глазки мои,
Бела рыбица — это тело мое,
Бела рыбица — это тело .мое,
А речная вода — это слезки мои,
А речная вода — это слезки мои,
Ключевая вода — это крова моя.
Ключевая вода — это крова моя.

Источник

Разлилась у нас река.

Разлилась у нас река —
затопила берега,
А вчера я встретил кума —
мы расслабились слегка.
Нет, реально, по чуть-чуть
Мы с ним приняли на грудь.

В самом деле, раз в неделю
Можно ж ведь и отдохнуть.
На природе у реки
По 100 грамм под шашлыки.
Эх! Какая благодать!
Солнце стало припекать.

Смело скинули вещички
(Что же их в песке валять)
Может жинка рассердится —
Нагишом оно сподручней
И лежать и загорать.

А проснулись, во дела!
(Прям в чем мама родила)
Дык, покудова мы спали,
Речка шмотки унесла.
Ни одеться, ни согреться,
Ни прикрыть свои чресла.

Мы лежим как два Адама,
Что же делать? Прямо драма!
И подходят к нам две дамы,
Наши жены. Вот тетери!
Нет, чтоб нас они жалели,
Так они считать потери:

Два спортивные костюма,
Полосатенькая сумка,
Два ремня и две панамы.
Посмотрели наши дамы,
Посмотрели и вздохнули:
Лучше б вы, блин, утонули.

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Источник

Клара Полухина: «Для меня сама песня — уже театр»

Певицу Клару Полухину хорошо знают в Красноярске не только как ведущую солистку краевой филармонии, но и как создателя и руководителя фольклорного театра «Ладов день». Этот независимый коллектив, гармонично сочетающий в репертуаре народные песни и ретро-эстраду в современных авторских аранжировках, а также спектакли на этнической основе, через два года отметит свое 20-летие.

Фото: Татьяна Вишневская (из архива фолк-театра «Ладов день»)

Клара, почему все-таки фолк-театр, а не ансамбль народной песни?

Спасибо моему педагогу Николаю Алексеевичу Шульпекову — он меня направил в эту сторону. Первый состав мы с моим братом Игорем Марковым собрали в студенческие годы, в нём было трое парней и четыре девушки. Две солистки — Галина Маскевич и Екатерина Герман — до сих пор со мной работают, Руслан Антипинский сейчас возглавляет оркестр в Хабаровске, Владимир Комович от нас перешёл в Красноярский театр оперы и балета, а потом в Большой театр. Название «Ладов день» придумали ещё в 2002 году, первым номером в нашем репертуаре стала песня «Тополя», сама сделала к ней хоровую аранжировку. Профессиональную базу к тому времени я наработала приличную. Окончила музыкальное училище в Чите по специальности «Дирижёр академического хора». Ещё в те годы попробовала самостоятельно писать аранжировки, и у меня неплохо получалось. А Николай Алексеевич во время моей учёбы в Красноярском институте искусств в первых же опытах «Ладова дня» разглядел театральную основу и помог мне преодолеть страх и неуверенность: «Это твоя ниша и она всегда будет твоей, хотя ты этого пока и не осознаёшь». Прошло уже почти два десятка лет, и я давно убедилась, насколько он был прав. Мы не просто выходим на сцену и исполняем песни, как музыкальный ансамбль. Для меня сама песня — уже театр. В ней есть история, драматургия, герой, кульминация — каждый музыкальный номер стараемся показывать, как спектакль.

Но, может, я и не задумывалась бы всерьёз о театральной природе нашего коллектива, если бы не увидела идеальное воплощение такого проекта у себя на родине, в Забайкалье. Лет девять назад меня звали туда вернуться — предлагали пост главного хормейстера в Государственном театре национальных культур «Забайкальские узоры» в Чите, заведование хоровой кафедрой в местном институте, готовы были предоставить жильё. Я провела там несколько мастер-классов, за неделю сделала с коллективом концертную программу, потом съездила с ним на фестиваль «Театральный Олимп» в Сочи. Может, и стоило согласиться на их приглашение — перспективы были очень заманчивые. Но я не привыкла бросать дело на полпути — у меня есть «Ладов день», и до сих пор не теряю надежды, что нам в Красноярске тоже удастся создать свой театр национальных культур.

А когда появились постановки, объединяющие различный материал?

Первый опыт получила сразу после окончания института, ещё в качестве хормейстера и аранжировщика, когда вместе с режиссёром Василием Вавиловым поработала над выпуском спектакля «Незваный гость» в Красноярском театре имени Пушкина. Пьесу Анатолия Чмыхало ставили к его 80-летию, музыку написал Пётр Казимир, я её адаптировала для хора. В спектакле был занят ансамбль «Краса», в котором я тогда работала, мы вместе с актёрами театра выходили на сцену, изображали жителей Красноярского острога. Не берусь оценивать ту постановку, но лично для меня она оказалась очень важным опытом — я увидела театральную кухню изнутри, посмотрела, как выстраивается драматургия спектакля.

А с «Ладовым днём» для фестиваля «Саянское кольцо» в Шушенском мы поставили спектакль «Расплетись коса, коса русская». Это была реконструкция свадебных обрядов, включавшая в себя песни из многих регионов России. Через несколько лет вместе с режиссёром Владиславом Питальским из Красноярского музыкального театра мы выпустили спектакль «Дороженька» на основе русских православных духовных стихов. И недавний мой опыт, уже на базе Красноярского Дворца труда и согласия, где я сейчас работаю заместителем директора по социокультурным проектам, — «Красноярье. Сокровищница веков». Эту постановку мы с хореографом Андреем Кульмановым подготовили к зимней Универсиаде 2019 года. Главная её идея в том, что Россия, Сибирь, наш Красноярский край — многонациональное пространство, где стержнем является русская культура, у неё созидательная функция.

Что тебя подтолкнуло к такому замыслу?

У нас во дворце существует единственный в крае отдел по национальным культурам — было бы недальновидно не использовать его возможности. Помимо «Ладова дня» пригласила детские и молодёжные вокальные и хореографические коллективы наших национальных сообществ: польский, армянский, азербайджанский — даже ирландский ансамбль умудрилась туда вставить. (Смеётся.) А сюжетная линия постановки — история о рождении Енисея: мне хотелось показать его истоки, как на его берегах поселились люди, какие народности здесь проживают, как они питаются от этой реки, какие песни ей посвящают. Получился познавательный музыкальный спектакль для семейного просмотра на основе сибирского фольклора и местных легенд и преданий.

Что тебя, академиста, вообще привело в фольклор?

Я из музыкальной семьи и, сколько себя помню, всегда пела. Моя мама Валентина Павловна Редколис тоже дирижёр-хоровик, всю жизнь занимается народной песней, она заслуженный работник культуры Забайкальского края. А в крови у меня чего только не намешано — казачьи корни, тунгусские, семейские староверческие. И везде — свои песенные традиции, я впитывала их с детства. Семейские староверы ещё в XVII веке осели в Забайкалье. Это была закрытая культура, бережно хранившая свою веру, быт и песни. Многое удалось сберечь до наших дней — и духовные песни, и лирические протяжные. У них уникальная тембровая палитра, в ней настолько всё переплетается! И большое многоголосье — 7-11 голосов, такое встречается крайне редко.

На родине я год пела в ансамбле «Забайкальские казаки». А потом подружка убедила меня поступать в институт в Красноярске — на факультет дирижирования народным хором. Так я попала к Николаю Алексеевичу Шульпекову, он стал для меня самым главным человеком на моей фольклорной стезе. Он окончил Свердловскую консерваторию, но предпочел заниматься народной песней. Именно он организовал у нас в городе уникальную систему непрерывного хорового образования: сначала открыл отделение в музыкальном училище, потом в институте искусств. У него был свой народно-хоровой русский ансамбль «Енисеюшка», я тоже в нём пела. Хотя лет до двадцати вообще не знала, что у меня есть голос.

Трудно поверить, услышав такое от певицы, свободно исполняющей сложнейший репертуар Людмилы Зыкиной.

Я не шучу! В юности выступала лишь в хоре и даже не догадывалась, что могу звучать в полную силу. Голос был неотёсанный, с ним потом пришлось немало поработать. И раскрылся он как-то странно — однажды как заорала, и вдруг оказалось, что так и надо. (Смеётся.) А если серьёзно — всё пришло благодаря хорошей школе и опыту. В институте училась вокалу у Веры Геннадиевны Баулиной. А сейчас у меня собственная вокальная школа, сама учу людей петь.

В чем её характерные черты?

Отличие в звуковедении. У меня хоровая палитра звучит внутри — слышу, как голоса полились, как ручейки, четко чувствую, где кульминация, как её достичь, как перейти в финал, какая кода и так далее. Голосовая партитура у меня ассоциируется с природными явлениями — ветрами, запахами, звуками воды, леса. И в каждом из артистов стараюсь раскрыть не только их индивидуальные вокальные особенности, но и объединить их голоса в хоре в единой гармонии.

А кто из народных песенниц тебе особенно близок?

Ты упомянула Людмилу Зыкину, а ведь она пела преимущественно эстраду, в её репертуаре было совсем немного народных песен. Но именно она — с её статью, с её неподражаемым тембром и большим диапазоном голоса — стала олицетворением русской песни. Никто больше так не поёт. Может, кому-то это покажется нескромным, но я считаю Людмилу Зыкину своим учителем. Научилась у неё кантилене, длинным фразам. Долго готовила программу по её репертуару — технически это оказалось очень и очень непросто, нужно было созреть.

А Мария Мордасова и Лидия Русланова, к ним как относишься?

Очень уважительно. Мордасова пела частушки, мы с «Ладовым днём» с удовольствием исполняем номер «Деревенская кадриль» по её «Страданиям». А Русланова была царица в песне, подлинный самородок. Она и Зыкину учила: говорила ей, что песню надо не петь, песню надо рассказывать. Тяжелую жизнь прожила — выступала на войне, прошла через сталинские лагеря. Но свой уникальный голос смогла пронести через все испытания. У меня, кстати, в голосе как раз больше руслановского — разливистости, задора.

А из современных исполнителей мне особенно нравится Наталья Банова, с интересом слежу за творчеством ансамблей «Воля» из Воронежа и «Криница» из Краснодара. В Красноярске тоже есть очень талантливые люди. Уважаю и люблю Ирину Шульгину, в репертуаре «Ладова дня» есть её песня «Моё Красноярье».

Фото: Татьяна Вишневская (из архива фолк-театра «Ладов день»)

Фото из архива фолк-театра «Ладов день»

Фото: Татьяна Вишневская (из архива фолк-театра «Ладов день»)

Фото из архива фолк-театра «Ладов день»

Фото: Татьяна Вишневская (из архива фолк-театра «Ладов день»)

Фото из архива фолк-театра «Ладов день»

Руководство «Ладовым днём» ты не раз совмещала с работой в других коллективах — «Енисеюшке», «Красе», «Вольнице». Но в итоге всякий раз с ними расставалась. Почему?

Ты не упомянула ещё один хор — «Красноярье» под руководством Владимира Логиновского. Собственно, свою вокальную карьеру в Красноярске я начинала у него и в «Енисеюшке», но это было ещё в студенческие годы. Ансамбль Логиновского существовал на базе ДК КрАЗа. В начале нулевых коллективу пришлось трудно, многие оттуда ушли. А когда меня пригласили главным хормейстером в «Красу», я честно сказала об этом Владимиру Михайловичу. И он меня отпустил. Мы сохранили добрые отношения до самой его смерти и продолжали сотрудничать, пока существовал ансамбль.

Что касается «Вольницы» и «Красы» — наверное, всему своё время. В «Красу» я пришла не одна — привела с собой «Ладов день», он тогда влился в этот ансамбль. И не с пустыми руками: «Тополя», «Белым снегом», «Млада» — именно я написала хоровые аранжировки к этим песням, они до сих пор звучат в репертуаре «Красы». Позже придумала «Купальскую программу» и «Сердцу хочется ласковой песни», мы их аранжировали вместе с Антоном Лысенко. А руководителю «Вольницы» Андрею Булатникову я очень благодарна, что именно он разглядел во мне солистку и вытащил на большую сцену — сама я в себе таких качеств прежде не замечала. С Булатниковым мы выступали года четыре, он аранжировал для меня обширный репертуар. С большой теплотой вспоминаю нашу совместную работу, я при нём по-настоящему распелась. Но, видимо, я слишком независимый человек и лидер по натуре — нравится самой что-то создавать и заряжать этим других людей. Поэтому в филармонии осталась солисткой, выступаю с разными коллективами — с Русским оркестром имени Анатолия Бардина, с Ансамблем танца Сибири имени Михаила Годенко, с «Енисейскими зорями».

А «Ладов день» под филармоническую крышу разве не приглашали?

Знаешь, предложения поступали, но я интуитивно их не принимала: не хотелось становиться ещё одним фольклорным ансамблем — а подразумевался именно такой статус, не театральный. Хотя филармония — самое высокопрофессиональное музыкальное учреждение в городе, и мы не раз выступали на его сцене. Да, конечно же, я хотела бы для своего театра надёжную государственную крышу и стабильное финансирование. Все 18 лет мы существовали преимущественно на энтузиазме, каждый был вынужден зарабатывать на жизнь где-то на стороне — наш театр, к сожалению, никогда не был для нас основным источником заработка. Мы много работали, но доходы были скудные. Я вообще свой гонорар с выступлений постоянно вкладывала в дело — на аренду площадок, светового и звукового оборудования, пошив костюмов, запись новых аранжировок. И, если честно, два года назад уже готова была распустить «Ладов день». Накопилась усталость, думала: всё, хватит, сколько можно отапливать воздух и прошибать лбом стены? Порой до смешного доходило: в конкурс фестиваля «Саянское кольцо» мы не прошли, лишь меня одну позже премировали как солистку. Зато «Ладов день» несколько раз открывал там вечернюю программу на большой сцене как приглашённый гость. Ну не абсурд ли? Если наш театр, несмотря на его популярность — ни один городской и краевой праздник не обходится без «Ладова дня»! — Красноярску не нужен, если финансовой поддержки никакой, может, незачем дальше работать?

Что же тебя побудило отказаться от этих грустных мыслей?

Не иначе, как Божий промысел, ничем иным объяснить не могу. Именно тогда, когда я уже готова была отчаяться и махнуть на всё рукой, открылась заветная дверца. Прежде тащила на себе не только творческую, но и административную работу. Мне и сейчас не хватает ответственного помощника, который взял бы на себя заботу по организации наших выступлений и другие хозяйственные вопросы. Но зато — и это самое главное — у коллектива появилась, наконец, своя площадка и полноценная репетиционная база. С Викторией Игоревной Елизовой мы начали сотрудничать, когда она ещё была директором Дома офицеров. А два года назад она возглавила Дворец труда и согласия и взяла «Ладов день» под свою крышу. Она мудрый и очень деятельный человек. Я бесконечно благодарна ей, что она в меня верит, даёт полный карт-бланш во всех начинаниях, на все мои сомнения спокойно и уверенно говорит одно: «Ты справишься». Так важно, когда в тебя верят и помогают — это окрыляет.

Клара Полухина и Аркадий Зинов. Фото: Геннадий Каледа

А ещё хочу сказать, что Аркадий Владимирович Зинов — первый руководитель краевого минкульта, который нас по-настоящему поддержал, прежде нам только обещали помощь. Он согласовал моё назначение на должность зама, коллективу сначала выделили четыре ставки, нынешней весной ещё восемь. Правда, из-за пандемии коронавируса мы не успели получить дополнительное финансирование. Но, думаю, после выхода из отпуска деньги поступят, и мы сможем взять в труппу пополнение. В «Ладов день» нужны два женских голоса — альт и сопрано, и два мужских — тенор и баритон. В идеале хотелось бы, чтобы кто-то из них был еще и хормейстером. Конечно, важна и внешняя фактура, но, главное, — профессионализм и увлеченность своим делом. Я не из тех, кто окружает себя середнячками, предпочитаю работать в равном партнёрстве. Ещё у нас есть ставка балетмейстера, а в дальнейших планах — взять на базу инструментальный ансамбль, чтобы выступать живьём, а не под фонограмму.

Какие последующие задачи себе ставите, чего ещё стремишься добиться?

Наш дворец — это краевое учреждение с огромным потенциалом, в нём два больших зала — на 300 мест и на 700. К сожалению, его оснащением долгое время никто не занимался. Хотелось бы сделать его выездной площадкой для краевых театров и филармонии, чтобы они могли там выступать в рамках абонемента для жителей окрестных микрорайонов. Но для этого нам прежде нужно оснастить обе сцены профессиональным светом и звуком, обустроить кулисы. Таковы первостепенные административные планы. Как и продвижение детского хореографического ансамбля «Кедровые орешки» — это гордость дворца, нам хотелось бы, чтобы лучшие его танцоры смогли потом продолжить обучение в Красноярском хореографическом колледже.

А из творческих целей — помимо рабочих мест «Ладову дню», как и любому театру, также необходимо финансирование на выпуск новых постановок. В идеале нам нужно два месяца, чтобы погрузиться в материал и подготовить полноценную программу с новыми номерами и оригинальными аранжировками. Пока что вынуждены делать это урывками, что не идёт на пользу делу. А ещё хотелось бы провести гастрольный тур по России и вывезти коллектив за рубеж. Говорю со всей ответственностью: сегодняшний профессиональный уровень «Ладова дня» позволяет нам ставить такие цели. Но для этого не обойтись без государственной поддержки. Пока же у дворца нет даже собственного автобуса, чтобы гастролировать по краю. Несколько лет назад в регионе проводился фестиваль «Дети одной реки», когда артисты, художники и писатели путешествовали по Енисею на теплоходе, делали выступления во время поездки по окрестным городам и селам. Отличная была идея, я очень надеюсь, что фестиваль возродится.

Источник

В 50 лет она нашла парня вдвое моложе себя, срывала спектакли и уходила в запой. Как пьянка погубила звезду советского кино

У многих деятелей театра и кинематографа порой возникают проблемы с алкоголем, которые иногда могут стоить не только профессии, но и жизни. Некоторым артистам удаётся вовремя взять себя в руки и продолжать блистать на сцене и в кино. И здесь важную роль играет характер человека. Сегодня поговорим о талантливой и красивой актрисе по имени Лидия Шапоренко , которая всеми силами боролась со своей пагубной привычкой и возможно даже сумела бы победить, если бы не другой недуг. Но давайте обо всём по порядку.

Советская актриса театра и кино Лидия Фёдоровна Шапоренко родилась 17 сентября 1939 года в Николаевской области, Украинской ССР, СССР. После школы поступила в Ставропольский театр драмы. Во время обучения семнадцатилетняя Лидия снялась в фильме » Она вас любит! » (1956), где сыграла эпизодическую роль, но её даже не отметили в титрах.

Но Шапоренко крупно повезло и начинающую актрису пригласили в Москву, где она вошла в труппу драматического театра имени Гоголя, в котором проработала около десяти лет. Больших ролей в театре Лидии так и не удалось сыграть, но зато там она познакомилась со своим будущим мужем, актёром Виталием Красновым . Вскоре у супругов родилась дочь Елена.

В 1960 году на советские экраны вышел художественный фильм режиссёра Искры Бабич » Первое свидание «, в котором главную роль Валентины Калитиной замечательно исполнила Лидия Шапоренко. Картина за короткий срок стала лидером проката, собрав порядка 25 миллионов зрителей.

Практически следом в 1961 году выходит знаменитый фильм » Мир входящему » снятый режиссёрами Александром Аловым и Владимиром Наумовым , где Лидия сыграла немку Барбару . Картина была отмечена призом итальянских кинокритиков как лучший иностранный фильм.

А закрепить успех актрисе помогла главная роль в картине 1963 года » Хозяйка Медвежьей речки «, где Лидия исполнила роль младшего научного сотрудника Светланы . Трогательно передавав на экране характер девушки, работающей в отдаленных местах Камчатки.

Но главное в фильме — это любовная линия двух учёных, которая красной нитью проходит через весь фильм, обыгрывая старую поговорку в обратной последовательности: «От ненависти до любви один шаг».

Последним появлением Лидии Шапоренко в кино стала картина 1966 года » Товарищ песня «. Остаётся не совсем понятным, что в тот момент помешало Лидии войти в ряды популярных советских актрис и продолжать работать в кино.

Некоторые предполагают, зная её будущую проблему, что всему виной стал алкоголь. И после того, как в кругах творческой богемы поутихла банкетная эйфория, стало очевидно, что время шло, а в кино Лидию никто приглашал.

В конечном итоге, Шапоренко развелась в Виталием Красновым, забрала дочь и вернулась обратно в Ставропольский край, где продолжила играть в театре. Поначалу все складывалось удачно. Сотрудничество Лидии с режиссёром Семеном Рейнгольдом вылилось в триумф актрисы в стенах Пензенского театра, куда он пригласил Шапоренко на главные роли.

Актриса быстро снискала популярность, но проблема алкоголизма вернулась с новой силой. Последовал целый букет проблем пьющего артиста: срывы спектаклей, ссоры с режиссёром и коллегами. Впридачу ко всему, второй муж Лидии в приступе белой горячки залез в петлю, оставив записку со следующим текстом: » Берегите Лидочку! «.

Удивительно, как Лидии удавалось сохранять здоровье и товарный внешний вид. Но свидетельством её душевной и физической красоты являлся тот факт, что пятидесятилетнюю актрису полюбил парень вдвое моложе её. И после того, как руководство Пензенского театра всё же решило расстался с актрисой, Шапоренко собрала вещи и отправилась к своей дочери в Первоуральск.

Местный драмтеатр принял артистку с распростёртыми объятиями. Специально для актрисы даже был поставлен спектакль » Дорогая Памела «. В процессе репетиции Лидия почувствовала себя нехорошо, но не предала этому значения. Во время спектакля ей стало еще хуже, но она сумела доиграть премьеру и уже после триумфа » Дорогой Памелы » решилась на обследование.

Врачи предполагали язву, на операцию требовалась достаточно круглая сумма, которую удалось собрать при помощи благодарных зрителей. Но затем выяснилось, что проблема куда серьёзнее. Лидия Фёдоровна Шапоренко до последнего встречалась с людьми, благодарила их и улыбалась. Даже ее уход был похож на театральную постановку: она накрасилась, оделась и накануне сказала дочери: » Завтра меня не станет. Я готова. Сделайте мне только прическу «.

Лидия Шапоренко ушла из жизни 23 июня 1996 года в Первоуральске, Свердловской области. Ей было 56 лет. Актриса снялась всего в пяти художественных фильмах, но это были яркие роли, которые надолго запомнились ценителям отечественного кинематографа.

Источник